Очень старый новый год

Сегодня В.В. Путин поздравил иудеев с новым годом. Это натолкнуло меня на мысль поздравить – пусть пока и малочисленных – читателей моего блога – тоже с новым годом, причем с тем же самым, 7524 (или, по другому счету, 5776) от Сотворения мира. Если 14 января (1 января по Юлианскому календарю) у нас в России называют старым новым годом, то 14 сентября (1 сентября по Юлианскому календарю) можно было бы назвать очень старым новым годом. Но, в каком-то смысле, самым правильным. Вечным новым годом.

Дело не только в том, что до Петра I именно в этот день в России и начинался год (тот, кто работает с документами в архиве древних актов, знает, как переводить 7100-е года на привычные нам, от Рождества Христова, вычитая то 5508, то 5509 лет, в зависимости от месяца). Когда-то в домонгольской Руси начало года было 1 марта. И не требует пояснений, что это вполне отражало языческое мировосприятие: весеннее пробуждение природы. Церковный же год всегда начинался и начинается с осени. Это библейская традиция, сохранившаяся и у иудеев, и в Православной Церкви. (И, заметим, в школьно-студенческом мире – недаром образование и Церковь были когда-то неразрывно связаны.)

Не хочу сейчас вдаваться в сравнение теологических трактовок этой традиции. Лично для меня она отражает ощущение первозданного рая как полноты, которую невозможно ассоциировать ни с зимним сном, ни с весенним пробуждением. Райские плоды требуют завершения лета, а грехопадение – начала осени.

В библейской традиции есть и еще одна для светского человека необычная черта: начинать отсчет суток не с полуночи и не с утра, а с вечера, с захода солнца. Все наши вечерние церковные службы (всенощные бдения и т.д.) посвящены уже празднику следующего дня. Эта космологическая интуиция имеет своим обоснованием известный стих из 1-й главы Бытия: «и был вечер, и было утро: день один». Затем эта формула будет повторена после каждого акта творения с заменой числительного на «второй», «третий» и т.д. Почему первый день назван не порядковым числительным – «первый», а именно «один» (в церковно-славянском переводе «един»), может стать темой отдельного богословского размышления. Сейчас для меня важно, что противопоставлены не день и ночь (казалось бы), а утро и вечер, причем вначале вечер, потом утро. Здесь не схоластическое рассуждение про курицу и яйцо. Это, повторяю, космологическая интуиция рождения мира в последних лучах заходящего солнца – пусть еще не созданного. В начале мироздания был закат. Götterdämmerung.